Госдума в первом чтении приняла закон о реформе медицинского образования. В планах депутатов - обязать выпускников медицинских вузов к трехлетнему наставничеству для прохождения первичной аккредитации, а учебу на бюджете, как в СССР, нужно будет отрабатывать несколько лет по распределению.
Раньше целевой договор был факультативным инструментом. Студент мог его заключить, чтобы получить дополнительную поддержку от будущего работодателя и гарантию трудоустройства, или мог спокойно учиться на бюджете. Депутаты предлагают подписывать подобный договор и тем, кто получил высокий балл по профильным предметам на ЕГЭ.
Штраф за неисполнение и для студента, и для будущего работодателя, согласно законопроекту, будет в три раза превышать стоимость обучения.
Председатель Госдумы Вячеслав Володин считает, что если выпускники начнут работу с муниципальных и региональных больниц, то это хорошо отразится на системе здравоохранения.
Два главных профсоюза медицинских работников выступили против законопроекта. Общероссийский профсоюз заявил, что обязательная отработка - это принудительный труд. В профсоюзе "Действие" назвали закон дискриминационным.
О реформе, которая возмутила медицинское сообщество, говорим в программе "Лицом к событию" с хирургом и общественным деятелем Андреем Волной.
Практически единогласно депутаты приняли в первом чтении законопроект о принудительном распределении выпускников медицинских вузов. Проект отправили на доработку. Остановимся на документе, который сейчас опубликован на сайте Государственной Думы. Детали – в нашем сюжете.
В законопроекте упомянуто “наставничество” вместо принудительной отработки. Есть слово “штраф”, которое заменили на “компенсацию”. Ранее власти для привлечения кадров в регионы использовали программу “Земский доктор”, хотя её критикуют, в том числе в Госдуме. Теперь даже те, кто платит за обучение, но не пойдёт по распределению, могут остаться без подтверждения диплома. Комментирует врач-хирург, общественный деятель Андрей Волна:
– Эта инициатива близка к переносу советских практик в нынешнюю действительность, но это не совсем прямой перенос. Это не наставничество. Эти доктора не пойдут в лечебные учреждения, где работают наставники, опытные врачи, с хорошим стажем и с отличными навыками. Почему? Потому что дефицит кадров наблюдается там, где работает программа “Земский доктор”. Она работает, в том числе не очень хорошо, но это рыночная программа. А то, что делается сейчас – это принуждение, внерыночные методы, это закрепощение выпускников.
Это закрепощение выпускников
Это приведёт к тому, что люди не будут поступать в медицинские институты, никакую проблему дефицита кадров это не исправит. Экономический стимул, который был в программе “Земский доктор”, тогда оказывается совершенно ненужным. Если можно загнать человека кнутом, то зачем предлагать ему пряник? В этой парадигме и действует российская власть на сегодняшний день. А был очень интересный период в конце восьмидесятых, в начале девяностых. В регионе, где я тогда работал, в Кузбассе, не было программы "Земский доктор", её тогда не существовало, но были руководители городов, которые не продавали, а давали жильё молодым врачам. Один городок славился, где не было отбоя от желающих работать: человек приезжал и получал ведомственное жильё, и через какое-то время оно через договор переходило в собственность. Вот это рыночный механизм. А сегодня – принуждение.
Власти подбирают эвфемизмы при описании инициативы. Зачем?
– Это стандартная практика, она касается не только здравоохранения. Власть пытается заболтать любую тему, пользуясь тем, что гражданское общество задавлено, протесты мало реальны, даже протесты, не связанные с войной. Забалтывают, успокаивают: поступайте в медуниверситеты, поступайте на платные отделения – а потом вы ещё и специальности не будете иметь. В медицине многоступенчатая система образования, там есть ординатура, аспирантура, и я плохо понимаю, как это будет сочетаться с принудиловкой. Это годы, когда врач набирается знаний, опыта, и работает с большим желанием. У Хемингуэя есть такие слова, что одинаково с энтузиазмом начинают работать и молодой врач, и молодой священник. И только потом у хорошего врача и хорошего священника это сменяется профессионализмом. Но если энтузиазма не будет в первые три года работы, а будет принудиловка, хороший врач не получится.
Медицина - это не про деньги. Это про желание помочь
Если ребята с высокими школьными баллами, образованные, у которых есть перспектива, будут понимать, что они пойдут в медицинский университет, а их потом сделают крепостными, то эти места будут занимать люди, которые не должны были пойти в медицину. Да, жить врач должен достойно, иметь достойный заработок, возможность приобрести жильё, но медицина – это не про деньги. Это про желание помочь. Это миссия. Хорошо образованные в школе или колледже ребята, которые чувствуют эту миссию, могут не пойти. В результате качество выпускников непременно ухудшится. Это не рыночные механизмы, а не рыночные механизмы ни к чему хорошему не приведут, особенно в медицинском образовании.
Наши собеседники из регионов говорили, что средние зарплаты выросли со времён пандемии коронавируса, когда российские власти вкладывались в здравоохранение. Почему сейчас приходят к принудиловке? Возможно, ключевая проблема – дефицит кадров на конкретных местах?
– Ключевая проблема, которая ведёт к дефициту кадров – это дефицит бюджета. Нет тех средств, потратив которые, бюджет может пригласить молодого доктора, который хочет жить достойно, содержать семью, и нормально работать. Нет должной заработной платы, должной перспективы. Вот и получается дефицит кадров. Это первично. А за этим стоят всем известные процессы. Сначала это было тотальное воровство и коррупция, а теперь это война.
Законопроект обладает обратной силой, депутаты распространили его действие на нынешних студентов, которые при поступлении явно не предполагали такого исхода событий. Почему пошли на ужесточение?
– Это действительно ужесточение. Законодатели не стесняются, не только в Думе этого созыва. Но это касается не только этого закона. Несколько лет назад принимаемые репрессивные законы стали иметь обратный характер, законы о фейках, о дискредитации армии, об иностранных агентах. То, что это закон с обратным действием, подчёркивает, что он носит явно репрессивный характер. Это очередной репрессивный закон.
Обратимся к опыту Беларуси, где институт распределения врачей существует больше 20 лет. Мы поговорили с Андреем Лаврухиным, он эксперт по образованию, науке и инновациям, академический директор Института развития и социального рынка для Беларуси и Восточной Европы. До 2020 года медработников ждала лишь двухлетняя отработка, и находились некоторые схемы обхода принудиловки, позже всё усугубилось.
Андрей Лаврухин: Появилась новая категория, так называемые целевики. Это группа студентов, кого сразу брали на обучение на особых условиях, как правило, без особых конкурсов. У них было обязательство после завершения обучения отработать, причём не 2 года, а 5-7 лет, чтобы минимизировать издержки, связанные с обучением.
Государство ждёт от граждан, чтобы они откупились
Мера серьёзная, то, что привязывало выпускников, как рабов к галерам. Люди уходили в нарушение договорённостей. И тогда появились административные, а потом уголовные дела. По последним данным, 62 дела в судах рассматривались, когда не по распределению люди уходили с мест. Ужесточение было не только в увеличении сроков, но и в отношении штрафных санкций по отношению к тем, кто шёл на какие-то сделки с абитуриентами или со студентами-выпускниками и их родителями. Если нет денег, тогда арестовываем недвижимость. И следующий тоже очень важный шаг. Раньше, если вы идёте на платное, то освобождаетесь от распределения, поскольку сами платите, у вас нет обязательства отрабатывать вложенные в вас государством деньги. Но в последние годы речь идёт о том, что не только на бюджетников это распространяется, но и на тех, кто платит за обучение. Получается, что государство один раз взяло деньги за обучение, а потом, обязав к распределению, ждёт от граждан, чтобы они откупились от этой принудительной меры.
Жители Беларуси уезжают учиться в Польшу, в Литву, и пока ещё в Россию. Не исключено, что планы потенциальных абитуриентов российских медицинских вузов сейчас изменятся. В Беларуси принудительное распределение касается не только врачей, но почему в России за врачей взялись в первую очередь? Комментирует Андрей Волна:
– Думаю, это связано с тем, что в здравоохранении наблюдается самый большой дефицит кадров. Россия повторяет Беларусь по большинству политических репрессивных шагов. Могут объединить законодательства России и Белоруссии, чтобы "крепостные врачишки” не бегали из Беларуси в Россию, из России в Беларусь, а оттуда и до Польши недалеко. Могу только посочувствовать молодым коллегам, которым ломают жизнь, особенно тем, кто хочет поступить в медицинский университет, чувствуя призвание, а не то, что это престижно. Теперь это не будет престижно.
Если идти по пути, по которому прошла Беларусь и её студенты, можно ли ожидать повышенного коррупционного фактора при поиске якобы целевого, а по факту принудительного места работы?
– Не думаю, что коррупционная ёмкость этого рынка высока. Далеко не каждый выпускник медицинского университета может оплатить какое-то место, которое ему будет нужно. Какая-то коррупционная составляющая может быть, но не думаю, что тотальная коррупция, из-за финансовых возможностей конкретных людей.
Кому наиболее выгоден этот законопроект?
– На первом этапе, когда молодых докторов погонят, будут в плюсе лечебные учреждения, которые испытывали дефицит кадров, но это будет очень временный плюс, связанный с тем, что после отработки эти убегут, а новые не придут. Государство, в основе которого лежит коррупция и репрессивные механизмы, рассчитывает на какую-то выгоду, но в итоге плюса не будет никому, потеряют все. Здравоохранение – это не для государства, это для пациента. Прежде всего потеряет пациент, больной человек. Может быть, сейчас это здоровый человек, он в футбол играет и не знает, что его будет ждать через пару лет, когда его будут лечить врач, который принудительно оставлен в этой больнице. Пострадают пациенты, но бюрократы заткнут дыру на какое-то время, а толку не будет никакого.
